АЛХИМИК И ВОИН
Мы уже неоднократно писали о том, что герметическая традиция тесным образом связана с традицией героической, традицией воинской. Сходство, если не тождество, проявляется как в образности и терминологии, так и в целях, а самое главное в тех состояниях сознания и соответствующих им психофизиологических проявлениях, в тех глубинных принципах и скрытых силах человека, которые в ходе соответствующих практик герметика задействует и стремится актуализировать. Очередное наглядное доказательство всему этому обнаруживается в главном алхимическом шедевре Европы, герметическом трактате в камне, Соборе Нотр-Дам де Пари, на что уже в XX столетии обратил своё внимание мэтр Фулканелли.
Барельеф Собора Нотр-Дам де Пари
В своей первой работе “Тайны соборов” он описывает барельеф с изображением воина, защищающего атанор. Во слова мастера: “Напротив барельефа, изображающего свойства и естество тайного агента (agent secret), на другом контрфорсе можно наблюдать варку философского компоста . Мы видим, как Художник оберегает плоды своего труда. Словно рыцарь в доспехах (ноги закрыты поножами, в руках — щит) он стоит, если судить по зубчатым стенам, на галерее крепости. Словно защищаясь, он замахивается на какую-то неясную тень (может, это луч или сноп пламени?). К сожалению, рельеф повреждён, и трудно понять, что это такое. За воином — небольшое странное сооружение: сводчатое зубчатое основание поддерживается четырьмя столбами, а сверху — разделённый на части купол со сферическим замком свода. Языки пламени под нижним сводом помогают определить, что это за предмет. Своеобразная башня, замок в миниатюре — орудие для Великого Делания, другими словами, Атанор, алхимическая печь с двойным пламенем — потенциальным и виртуальным”.
Гравюра из трактата “Убегающая Аталанта” Михаэля Майера
С учётом того, что главная алхимическая лаборатория (центральным аппаратом которой является атанор) есть сам человек, его тело и дух, приведённый рельеф являет нам иллюстрацию, на которой герметик защищает свою внутреннюю сущность, для чего должен поистине продемонстрировать воинские качества.
И действительно, обладание таковыми (или их выработка в ходе соответствующей подготовки) составляет важную основу герметической практики. Как отмечает Эвола в “Герметической традиции”, «Царскую» инициатическую традицию, в своей чистой форме, следует рассматривать в качестве наиболее прямой и законной линии, восходящей к единой изначальной Традиции. В менее отдалённые времена она предстаёт перед нами в своём героическом варианте, то есть как реализация и победа, обусловленные мужскими качествами, соответствующими воину на духовном плане [Курсив наш. – Д.З.]. … Тем не менее, могущество «героя», воинственное духовное качество, содержащееся в символе данного металла и бога [Имеется ввиду Марс. – Д.З.]., признано одним из лучших принципов и одной из лучших «первоматерий» для Делания; это подтверждается самим духом традиции, которой принадлежит наше Делание…”
Более того, даже сам итог Великого Делания рассматривается в контексте соответствующей образности: “…Это состояние определяется не религиозным термином «святость», но термином воинской иерархии – «Царь». Центром обсуждаемого символизма всегда является монарх, увенчанный короной, облачённый в царственный цвет, пурпур, завершающий герметико-алхимическое Делание, а также царственный и солнечный металл, Золото”. Впрочем, тема политических коннотаций алхимии заслуживает особого подробного рассмотрения…
Парацельс
Возвращаясь же к нашей теме, в дополнение стоит напомнить, что отнюдь не случайно оружие часто фигурирует на алхимических гравюрах, например, в трактатах “Убегающая Аталанта” или “Двенадцать ключей мудрости” Василия Валентина. И отнюдь не случайно на большинстве своих портретов тот же Парацельс сжимает в руках меч с таинственной надписью Azoth, намекающей на один из важных принципов Делания.
